Против ветра! Андреевские флаги над Америкой. Русс - Страница 64

– В вагоне, Джеймс. В грузовом!

– Одна?

– Почему одна? С конем! Сено в стойле мягкое, а серое платье почти не жаль.

По светским понятиям, лошадь – вполне приличествующая леди компания. Хороший конь за хозяйку постоит не хуже иного джентльмена. Зубы и копыта стоят кулаков.

Поезд пофыркивает, котел прогрет. Но Джеймс и не думает уходить от двери. Не раньше, чем ее закроет станционный служитель. Он, как всегда, говорит нескладно, зато продумать успел гораздо больше, чем хозяйка. Вот сверток с едой на дорогу. Вот томик Теннисона… сколько месяцев она не перечитывала одну из любимых книг? Пусть англичане теперь враги… какая разница, он прежде всего – поэт.

Проводы… Эванджелина ревет, временами заглушая паровоз. Мама, после того как расцепила руки, просто стоит столбом. А вот и еще провожающий. Норман Портер Сторм, один из самых лихих блокадопрорывателей. Обычно говорят – везучих. Но, как говорят русские, «раз везение, два везение – надо же когда-нибудь и умение?» Норман хороший капитан. Может быть, даже лучший – из штатских.

– Капитан Сторм? Вы что, променяли корабль на паровоз?

Улыбка прячется под аккуратными усиками.

– Пока нет. Я тут вообще оказался случайно… вы ведь не поверите, если я солгу, что прибыл сюда исключительно засвидетельствовать свое почтение и пожелать удачи в пути? Увидев вас, решил попросить денег в долг… Ну вот, хотя бы вы улыбнулись. То, что вам при этом вздумалось сбежать в какую-то дыру между Саванной и Порт-Роялом, совершенно не извинило бы моего отсутствия. Вовсе наоборот: я никак не мог допустить, чтобы у самой патриотичной красавицы Чарлстона мерзли руки. Вот.

– Какая большая… Какая теплая… А мягкая!

Этого достаточно. Берту не интересует ни парижский ярлычок, ни русский мех. Какая разница, сколько границ и фронтов пересекла вещь, если она в состоянии выбить из больших грустных глаз искорку счастья? Оказывается, внутри леди-заводчицы еще сидит девочка-подросток. Которая прижимает подарок к груди, словно куклу или книгу, смотрит сверху вниз и торопливо нахваливает подарок. Словно капитан Сторм может решить, что он ей не нужен, и отобрать назад.

– …и она мне очень-очень пригодится. Потому что я кое-что забыла прихватить с собой.

Хитро щурится. Ну, это не для него, это для дворецкого. Который еще не привык к играм в безнадежную угадайку.

– Что забыли, хозяйка?

– Теперь неважно. У меня есть большая теплая муфта! Значит, то, что я забыла, лишний груз.

Гудок. Время на игры истекает. И вот капитан напускает на себя рассеянный вид и сообщает:

– Да, совсем запамятовал: на муфте хорошее не закончилось – вам записка… Мисс Уэрта, почему Джимс на меня так смотрит?

– Так вы отдадите мне записку, мистер Сторм, или я обязана прежде оплатить вам почтовый сбор?

Отменная контрабандная бумага, чуточку надушенная. Аромат сто́ит вензеля: записка от миссис Пикенс. «Я этого боялась. Не беспокойся: я понимаю, что твой отъезд не легкомысленность, а жертва. Кто не поймет, пожалеет. С вручением наград тоже что-нибудь изобретем. Люси». Слова, которые мало что значат. Кроме одного: мисс ла Уэрту в обществе по-прежнему будут принимать. Если не как девицу, то как заводчика…

– Вам составить компанию? Смею полагать, я пригожусь.

– Разве что в пассажирском вагоне.

– Ну, нет. Я вообще не люблю подкармливать железнодорожные компании – конкуренты, как-никак. Но вы меня увидите, и достаточно скоро.

Звонок. Прощальная улыбка. Просунутая в смыкающуюся дверь коробка. Контрабандный шоколад? Нет, всего лишь выпечка – свеженькая, домашняя. Откуда такое чудо у холостяка? И еще: как он намерен явиться на место действия? И чем именно помочь?

Берте остается сидеть в полутьме и размышлять – пока на нужной станции ее не освободят из добровольного заточения. Что до сдобы, то ее фигуре ничего не грозит. У нее есть помощник, что уже обнюхивает сладости…

Она успела. Увы, это ничего особого не значило – бедняга, оцарапанный ниже спины, тоже явился вовремя. Охота за призами – что охота за золотом. Участок застолбить мало. Его следует еще и удержать. Тем более что соперников ждать недолго. Если, конечно, поезд из Саванны подошел по расписанию. Да, вот и конкурирующая фирма.

Джонс стоит в сторонке, смотрит на дело рук своих. Разумеется! Пусть право преимущественной покупки приза за государством, вот они – разные лики Конфедерации. Каролина и Джорджия, армия и флот… Только зря толкач ждет аукциона. В ход идут совсем иные аргументы.

Двое в сером, но разговор вовсе не похож на беседу героя-жениха с патриоткой-невестой. Хотя капитан одет с иголочки, галун на руках ярок и не истрепан, на воротнике ярко сверкают три шпалы, а девушка прячет руки в огромной росомашьей муфте. Мех не самый красивый, зато теплый и прочный. Берта в поезде заметила: вещь точно по маменькиному вкусу. «Лучше дешевая ткань, чем дурной пошив». Лошадь в поводу у слуги… Это деловой визит. Это просто деловой визит… Тогда почему тяжесть муфты так успокаивает?

– Вы ссылаетесь на мистера Горгаса? Я апеллирую к мистеру Мэллори. Ладно… тут шесть тысяч тонн. Я добрая. Хотите шестьсот?

– Мисс, зачем вам столько меди? Она ведь зеленеет.

– На снаряды.

– Ярче сверкают? Армии нужны пушки. Не новомодные нарезные глупости, которые разрывает на третьем выстреле, а старые, добрые, бронзовые «Наполеоны». Которые могут стрелять чем угодно, хоть кусками плуга – был случай, и некоторым янки не поздоровилось…

– Солдаты на суше могут убивать врагов и из железных пушек. Моряки снарядами без поясков – нет. Броня, сэр.